Василий Абрамчук бросил работу, чтобы спасти лежачего парня от хосписа

You are here:

Это удивительная история произошла в белорусской глубинки…

У Игоря сломан позвоночник, один из его братьев сидит в тюрьме, дом сгорел, а родители умерли. «Я встану на ноги, обязательно!» — уверен парень. В старой сельской хате эти слова звучат как вызов судьбе, нокаутом уложившей его на пружинную железную кровать.

Игорь сейчас

— Все произошло в 2011 году. Я тогда приехал в гости к своей девушке в деревню Большие Радваничи. Мы пошли на озеро, и я решил нырнуть. Солнце в голову напекло. Эх, дурак… — криво улыбается 25-летний Игорь Зубик. Он лежит на пружинной кровати со специальным противопролежневым матрасом. Возле него — гантели, на столе — компьютер и модем. В доме чисто и стоит запах лекарств.

«Девушка меня бросила, но я не обижаюсь, все ведь понятно»

— Дно незнакомое, ныряю — и сразу же чувствую глухой удар. Полпути до берега еще смог проплыть, но уже потом из воды меня тащили моя девушка Вика и ее подруга, — рассказывает парень.

В больнице у молодого человека обнаружили два оскольчатых перелома позвоночника: в шейном и спинном отделах.

Семь месяцев Игорь пролежал в районной больнице Малориты. Первое время с ним сидела его девушка Вика. Она перестилала постель, носила утки, помогала во всем.

— Вика фактически заменила мне родственников, — вспоминает парень. — Папа мой умер, когда мне было 16 лет. Он строителем был, все по шабашкам работал. Меня часто брал с собой и всему учил. Я тогда сразу колледж бросил: не мог учиться… Мама работала в колхозе. Она умерла позже. Алкогольное отравление. Пили они, скрывать не буду. Особенно тяжело было в детстве. Я был самый младший (у меня еще два брата и сестра). Так вот денег не хватало. Но все так жили. Я не думаю, что мне в чем-то было хуже, чем другим.

Братья Игоря тоже не особо могли помочь: одному пришлось уехать в Украину, второго посадили в тюрьму. Приезжала сестра из Барановичей, помогала. Вообще, Игорь с неохотой говорит о своих родственниках. Видно, что отношения у них не складываются.

Игорь до травмы

— Потом потихоньку Вика устала, — сжимает и разжимает пальцы Игорь; он смотрит на капли дождя за окном. — В первое время надежда была сильная, поэтому она готова была сутками не спать и помогать. Но со временем навалились усталость, рутина и безысходность. В общем, мы расстались. Она не выдержала. У нее теперь своя семья и ребенок. Но кого ты будешь тут осуждать? Я ее прекрасно понимаю, наверное, сам бы на ее месте так же сделал. Жить-то всем нужно.

После семи месяцев в больнице перед врачами встал вопрос, что делать с Игорем. У парня постоянные боли, за ним нужен уход. Родственников в районе нет. Дома, в родной деревне Хотислав Малоритского района, как выяснилось, тоже.

— Идеи были разные: может, в дом инвалидов, может, в хоспис, — вступает в разговор усатый и сухощавый Василий Степанович. Оказывается, житель соседней деревни Дворище следил за судьбой Игоря, как только узнал о случившемся.

— Мы с ним на рыбалке часто пересекались, — говорит дядя Вася. — Игорь знатный рыбак был. Руками мог рыбу ловить. Мне так понравилось, как он это делает, что я даже видео снимал. О травме Игоря мне местные рыбаки рассказали. Ну, знаете, тут, в рыбацкой среде новости быстро разлетаются.

Василий Абрамчук — это местный почтальон Печкин. Сам по специальности столяр, он бросил нелюбимую работу и стал разносить людям почту. А через какое-то время дослужился до начальника отделения.

— В общем, что тут говорить, жалко парня стало, — объясняет Василий Степанович. — Жены у меня нет, детей тоже. Я приехал в больницу и предложил ему просто попробовать у меня пожить. У меня пусть и старый, но крепкий деревянный дом — все лучше, чем в больнице. Звал сначала просто посмотреть. Если бы ему не понравилось, то уехал бы.

Игорь согласился и в декабре 2011 года отправился в Дворище к дяде Васе.

— Мне было важно выжить, и я решил попробовать, — объясняет парень.

Но тут родственники Василия Степановича стали говорить: мол, зачем тебе это, ты что, с ума сошел, — и все в таком духе.

— Ой, всякого было, — машет руками дядя Вася. — Можно, я это комментировать не буду? Многое за глаза говорили, наверное. Но в глаза так никто ничего и не сказал.

— Так в итоге: чего решили приютить Игоря? — не сдаемся мы.

— Я ж говорю, жаль мальчишку стало, — по-отечески отвечает Василий Степанович.

— А сестра Игоря была не против?

— Да нет. Потом к себе звала, да я отказался: тут уже привык, — объясняет Игорь.

Василий Степанович идет на кухню за чаем. Говорит, что отдал парню комнату получше и потеплее, а сам спит на кровати ближе к входной двери.

Василий Абрамчук скрывает свое лицо

Он ни в какую не соглашается фотографироваться. Говорит: «Зачем мне этот пиар?» И скупо рассказывает, что через две недели Игорь сказал: «Дядя Вася, я у вас остаюсь». И ему пришлось бросить работу на почте и стать социальным работником с зарплатой в 1,5 млн.

«Каждый месяц откладываю на операцию всю свою пенсию»

— У меня же еще отец лежачий, — помешивая чай, рассказывает Василий Степанович. — Его досматриваю тоже. Так что у меня ни минуты покоя. Утром встал, приготовил Игорю поесть, помог, чем нужно, лекарства дал, потом пошел к отцу. Потом по хозяйству прошелся. У меня ж курочки, раньше были еще и вьетнамские свинки. Да и огород есть. А потом еще все перестирать, убрать. Тут же чистота нужна. Стираю я руками. Все удивляются. А что тут такого? Кстати, готовить благодаря Игорю научился. До этого жил по-холостяцки: когда приготовлю, а когда и так обойдусь.

Врачи прозвали Василия Степановича медбратом. Чистоплотный, усердный — весь доброта, он стал заботиться об Игоре как заправский медик. И даже вылечил пролежни у своего «почти сына».

— Медики не давали никаких надежд. Говорили, что дома мы не справимся. Но мы их таки вылечили. Трудно и долго, но смогли, — говорит дядя Вася.

Это он купил и привез Игорю гантели. Потом парень попросил штангу, и они с братом смастерили ему из рельса снаряд на 27 килограммов. Сделали и специальные веревки для подтягивания. Так парень смог заниматься, чтобы мышцы совсем не атрофировались от лежания.

— У меня первое время были руки пианиста, — показывает на сухощавые пальцы Игорь. — Сжать кулаки я и сейчас не могу. Но хоть гантели держу. А сначала приходилось их бинтами приматывать к рукам, чтобы не ронять. Поначалу жутко больно было, но потом привык.

— Ой, первые пару лет он каждый день занимался, фигура была ого-го, — комментирует Василий Степанович. — Для него это смысл жизни был. Качал и штангу, и велосипед под тренажер переделали. В общем, старался. Это сейчас он расслабился. Лень-матушка какая-то навалилась, видимо.

— Ну, есть немного, — стесняется Игорь. — Просто какая-то хандра.

— Компьютер появился, так он и сидит в нем, — ворчит дядя Вася. — Он же как купил его и интернет провел, так и разговаривать со мной перестал. Сидит вот, как изваяние.

— Я с друзьями общаюсь, вот с сестрой переписываюсь, — парирует Игорь. — Фильмы смотрю. Не выхожу же никуда, тут-то молодежи нет.

— И как вы уживаетесь друг с другом с такими взглядами? Не ругаетесь? — спрашиваю у обоих.

— Год уже как не ругались. А раньше всяко было, и прикрикнуть друг на друга могли, — смеется Василий Степанович. — Терпение, наверное, стало появляться.

— И чувство юмора помогает, — хохочут оба. Пружинная кровать прямо трещит от смеха Игоря.

— Знаете, врачи дают ему один шанс из ста, что он сможет ходить, — говорит на прощанье Василий Степанович. — Я вот почему-то верю в чудо.

Источник — neinvalid.ru

Жить во имя людей

Tags:Белоруссия